ИНТЕРВЬЮ

Жамъянсурэн Жанчивдорж: «Мне временами кажется, что картину снимал не я…»

Фильм «Кукушка» режиссера Жамъянсурэна Жанчивдоржа получил сразу четыре основных приза: Гран-при, призы за лучшую режиссерскую работу, лучшие мужскую и женскую роли, которые сыграли актеры Цэрэнболд Цэгмид и Тангад Борхуу.

Хотя, как пишут СМИ, «с самого начала никто и не думал делать ставки на монгольский фильм». Оно и не удивительно. Фильм — победитель снят телевизионным режиссером, для которого «полный метр» — дебютная работа. Как это возможно и откуда пришла идея фильма мы обсуждаем с режиссером.

Жамъянсурэн улыбается уголками глаз, они у него какие-то особенные, садится, закуривает сигарету, предлагает кофе. Мы начинаем разговор, который затянулся на добрые два часа. И с каждым его ответом становится понятно: его победа совсем не случайность…

— Откуда именно эта идея? И почему она «по мотивам повести Валентина Распутина «Последний срок»?

— Я прочитал «Последний срок» Валентина Распутина еще в 18 лет, это было в 1992 году. Повесть меня потрясла. Настолько тонко и изящно прописаны характеры, острота и сложность взаимоотношений членов одной семьи. Как прочитаны переживания матери через призму характеров ее детей. История настолько меня тронула, что не отпускала пару десятков лет, пока я не прочитал монгольскую легенду о кукушке под названием «Хухы шубуунай домог». Суть ее в следующем: мать бережно растила четверых своих детей, отдавала всю себя, но когда понадобилась помощь ей, не нашлось ни одного, кто бы позаботился. От обиды мать превратилась в птицу-кукушку и улетела через верхнее отверстие юрты. С тех пор в монгольской мифологии кукушка – образ обиженной матери. И с этой легендой пазл, что называется, сошелся. Потому что до этого киносценарий по повести Распутина виделся мне делом сложным, почти невозможным.

Монгольская степь. Юрта. Старушка, мать пятерых детей, доживает последние дни в семье младшего сына Дашдоржа, скотовода. Периодически она впадает в беспамятство. Затяжной рецидив вынуждает Дашдоржа принимать решение. Его жена Туул и дочка Хулан поддерживают его в желании собрать всю семью. К постели 93-летней матери съезжаются дети…

Раньше всех прибывает старшая дочь Цэрмаа — мать пятерых детей, которая живет рядом, в райцентре.  Двое средних, сын и дочь, живут в столице.  Сын Лхагвадаш — партийный функционер, дочь Сувд – ведущая новостей на одном из телевизионных каналов. Отсутствует лишь самая младшая — дочь Уянга, которая вышла замуж и живет в Южной Корее.

Мать приходит в сознание и, впервые за многие годы видит всех своих детей вместе. Всех, кроме младшей… Каждый из присутствующих внезапно осознает, что лишь ожидание смерти матери способно собрать семью…

— А как долго писался сценарий, где и как снимался фильм?

— Сценарий выжидал своего часа, потому написан он был быстро. А подготовительная работа длилась полгода. Полная раскадровка, выбор натуры, актеров. В Ховд аймаке подобрали место для съемок. Сама местность придает драматизма: вокруг скалы, как символ жесткости жизни. Актеров подбирали исключительно под роль, известность в нашем случае не имела значения. И тем не менее главные роли сыграли именитые актеры, которые как нельзя кстати подходили под характер героев.

Тут Жанчивдорж предлагает просмотреть начальные и финальные кадры фильма. Местность действительно впечатляет… С высоты птичьего полета открывается вид на узкую долину. «Хухы шубуунай гол» — говорит он, указывая на узкую горную речушку. Возникают ассоциации, ровно те, что описаны в легенде о кукушке. В кадре мужчина. Он оплакивает мать… Плечи его мелко дрожат, он издает нечеловеческий, утробный вопль…

Странным образом старушка — мать начинает чувствует себя лучше и каждый новый день продолжает ждать любимицу.  «Когда же приедет младшенькая?» – спрашивает она у своих детей и этот вопрос становится поводом для растущего напряжения. Между тем выясняется, что младшей не сообщили всей серьезности положения…

Вынужденная жизнь братьев и сестер в одном пространстве делает очевидным то, насколько они стали далекими и разными…

Два брата в разговорах о смысле жизни пытаются найти точки соприкосновения, подспудно опустошая запасы алкоголя, привезенного специально для поминок матери. Сёстры коротают время за шитьем обрядовых предметов для похорон.

 — А какова была реакция монгольского зрителя на предварительном просмотре? 

— Зрители смотрели картину молча, а в конце неизменно звучали аплодисменты. Это при том, что картина длится два часа. Многие говорили, что забывали дышать во время просмотра, что для меня высшая оценка. Экс-президент Монголии Баттулга сказал, что мне удалось как нельзя точно уловить в картине срез современного монгольского общества, культурный конфликт между кочевниками степи и кочевниками, ушедшими в города. Я и правда хотел донести до зрителя то, что горожане большей частью становятся «механическими кочевниками», бездушными куклами. В фильме младшая дочь (образ уехавших из Монголии людей), которые большей частью навсегда теряют связь с родиной, что огромная потеря для этноса. Сын-политик, дочь-телеведущая — тоже прообразы, демонстрирующие утерю сути кочевников. Известный монгольский критик оценил работу как фильм мирового уровня, фильм, который способны понять в любой точке земного шара. Большинство сошлось во мнении, что за последние 30 лет подобный фильм в жанре социально-этнической драмы в Монголии не снимали. И еще для меня стала честью оценка голивудского продюсера, который искренне был удивлен, что этот фильм – мой первый опыт съёмок художественного фильма. Он два дня посвятил нам, участвовал в монтаже совершенно бескорыстно и искренне сожалел, что не было возможности принять участие с самого начала проекта.

…Ждет своего последнего часа и старушка. Но желание увидеть в последний раз свою малышку оказывается сильнее смерти. Она боится даже заснуть, чтобы ненароком не умереть раньше времени. Но её отчаянная попытка  удержаться на этом свете  не вызывает сочувствия и сострадания у старших детей.  Всем начинает казаться, что мать манипулирует ими. Нарастает раздражение по поводу затянувшегося ожидания. Ожидания ухода матери…

Когда старушка в очередной раз спросила о дате приезда младшей, Дашдорж вдруг заявил, что она не приедет. Якобы он сообщил сестре, что матери стало гораздо лучше. Эта новость провоцирует серьезную ссору, изобилующую обидными откровениями. Дети уезжают, каждый в свою жизнь.

… За свои долгие 93 года мать многое пережила. Вся ее жизнь, посвященная благополучию детей, в одночасье теряет смысл. Теперь она точно готова уйти из жизни и просит младшего сына исполнить ее последнюю волю — прервать её страдания.

Следуют последние кадры… Он, младший сын, сидит у постели матери…Затем берет в руки длинный шматок курдючного сала и вкладывает его в рот матери… Наблюдать эту картину не представляется  возможным, она удушает своей откровенностью, видится дикой, несопоставимой, жестокой, бесчеловечной… В горле ком, мурашки по телу,  словно от мощного удара электрическим током… 

— А обсуждался финал? Это был единственный вариант завершения фильма?

— Только такой. Хотя переживания и сомнения были. Как это откровение будет воспринято зрителем, как отнесутся сами монголы, хотя этот уход в философии монголов значится как избавление от страданий. И этот обычай негласно существовал до середины 80-х годов прошлого века. Но с течением времени традиции самим носителям начинают казаться чуждыми… Один мой знакомый IT-инженер из Нидерландов интересовался как раз темой эвтаназии, которая была частью древних традиций у монголов. Еще один документалист из BBC, просмотрев фильм, сказал, что именно этот финал придает картине мощь.

— Напрашивается аналогия с «Легендой о Нараяме». Видимо, у азиатов прагматичное отношение к смерти?     

— Я тоже думал об этой параллели. Но в фильме японского режиссёра Сёхэя Имамуры в  основе обычая — экономическая подоплека. Когда старикам исполняется 70 лет, деревня и семья не должны больше кормить бесполезный рот. И старший из семьи должен на своих плечах отнести пожилого человека на вершину горы Нараяма умирать от голода и жажды. При этом такая участь считается достойной, умереть на священной горе — возможность встретиться с Богом. И люди смиренно относятся к этой своей участи. В нашей, монгольской традиции, этот исход —  все же возможность дать близкому человеку освободиться от страданий…

— А были в процессе съемок фильма необычные явления? Мистика может быть?   

— Особенность нашего фильма — в нем нет музыкального сопровождения. Сам сценарий диктовал мне эту необходимость. Лишь в одном фрагменте в течении двух минут звучит музыка… Самый драматичный случай произошел в момент, когда мы выбирали локацию для съёмок. Скалистая местность, горная река. И машина провалилась под лед! Нас двенадцать человек, мороз под сорок градусов, сели батареи на телефонах и лишь у одного осталось одно деление. Согреться можно только алкоголем, его лишь одна бутылка. И только чудом наш товарищ смог дозвониться, помощь подоспела, когда мы уже практически прощались с жизнью…

— Ужас…

— Актриса, выбранная на роль матери, ушла из жизни, так и не приступив к съемкам… Все время съемок присутствовал верблюжонок-сирота. И на протяжении съемок он плакал… А перестал лишь тогда, когда снимались последние кадры — семья вместе с животными снимается и уходит с места очередной кочевки. Все последние сцены мы снимали одним дублем, настолько высока была концентрация всей съемочной группы. На кадрах, где надо было зажечь зула (поминальная свеча), у фотографии пожилых она мгновенно загоралась, а у изображения младшей дочери пламя сопротивлялось…

— Так младшей дочери не было в живых? Мать безуспешно ждала ушедшую из жизни?    

— Да. Фильм начинается с портрета отца, ушедшего из жизни. В финальных кадрах зула зажигают у изображения отца, затем появляется фотография ушедшей матери, а затем младшей дочери…

Норжима Цыбикова