История МОНГОЛИЯ

Улан-Баторский почтамт

Любой советский гражданин, приезжавший в Монголию в далёкие восьмидесятые, сразу старался сообщить родным и близким, что он жив и здоров. Нормальное желание, особенно когда оказываешься так далеко.  У   меня тоже  сразу возникло  желание позвонить маме:  мне сообщили как всё это можно сделать в условиях,   когда мы на трассе,  и,  в то же время,  она тут рядом,  под боком –  в районе посёлка Сонгино.   Это была стройка новой железной дороги Толгойт-Сонгино, весной 1982 года. Попутной машиной нашей части выехал с объекта и прибыл в центр города.  Главпочтамт с переговорным пунктом находился на проспекте Мира (с тех пор я помню, как это звучит по-монгольски: «Энх тайвны гудамж»), рядом с площадью Суух-Батора.  Думаю, что он там до сих пор, только площадь теперь стала  имени  Чингисхана;  но этот факт нисколько не изменит  историю, о которой хочется рассказать. 

Сама связь в Монголии, как и во всём мире, давно уже не та, что тогда была: Крымский город Феодосию соединили спустя много часов. Такая длительная задержка связи, почему-то, не слишком тяготила – ведь всё было интересно, и я ходил кругами по обширному первому этажу, изучая   киоски  с   разной   литературой  и народ,   который там находился.
Глубокой ночью мне, наконец,  дали мою Феодосию, и я поговорил с мамой, дедушкой  и бабушкой.  Там, в Крыму, всего-то был  вечер.

Пока  маялся в ожидании, выходил много раз курить на улицу, задавал односложные вопросы типа  «а когда?…»,  познакомился с оператором, оформлявшей переговоры. Женщину, звали Ариууна, и она прекрасно говорила по-русски. Начала мне о многом рассказывать из монгольской жизни, про свою семью и детей.  Было интересно и познавательно – это был  мой первый за первые дни пребывания в Монголии контакт с местным жителем.  Позже, когда в течение этого года пришлось ездить на другие,  дальние объекты строительства железных дорог, всё равно ежемесячно приезжал  в столицу,  и, следовательно, бывал  на  Центральном почтамте.

Ожидать переговоров надо было всегда подолгу – ничего со связью тогда в лучшую сторону не менялось не только в Монголии, но и в Советском Союзе. Там же как-то раз произошла интересная встреча с бывшим монгольским слушателем нашей Академии тыла и транспорта: он, правда, мне лично не был знаком – раньше закончил учёбу, но друг друга мы узнали, поговорили.   Подполковник Хурэлсух служил где-то в Улан-Баторе, приходил позвонить своим родственникам. Не скрою, было очень приятно вот так встретить знакомого по  Ленинграду монгольского офицера.

А с Ариууной время было поговорить не только о Монголии, но и жизни вообще – собеседник она была прекрасный. Чувствовалось,  что ей нравится таким способом совершенствоваться в нашем языке – она была человеком образованным, но что за ВУЗ закончила я уже призабыл. Так что эти встречи  на её рабочем месте, относительно регулярные,  немало мне дали в плане адаптации в стране, изучения каких-то основ взаимоотношений с местным  населением.  После различных пояснений того или иного в монгольской жизни мне становился понятнее менталитет монгольского народа, правила, привычки и понятия. Стало интересно что-нибудь узнать в столице МНР.

Наконец,  летом 1982 года  она согласилась  провести для меня небольшую экскурсию в выбранный ей самой музей – удалось найти время.  Тогда  я  совсем не разбирался в этом   –   думаю, что подавляющее большинство  наших  военных  ничего  толком не знало  и  не  интересовалось  местными достопримечательностями или – ещё больше – искусством. Максимум что нас интересовало тогда – это кино в Ленклубе,  а  зря – там было и есть что посмотреть, в этом я убедился,  когда посетил с Ариууной  музей  Чойжин ламы  в центре столицы.  Впрочем, надо сказать, что все военные Советской армии прибывали на территорию МНР не на концерты, экскурсии и в театры ходить, а выполнять свой воинский долг.

Это   я    сейчас такой умный: тогда, конечно, я почти ничего не запомнил из того, что она мне объясняла, тем более название этого  знаменитого и почитаемого в Монголии храма.

 

Экскурсия в музей Чойжин ламы с Ариууной. 1982 год

Я не знаю, сколько ей было лет, не помню сколько раз мы с ней в том году  виделись на её рабочем месте и где именно она жила в столице – были только один раз в музее. Но я ей премного  благодарен до сих пор за  бескорыстное   дружеское, душевное общение и науку  о  монголах  и Монголии,  а так же за то,  что  через  всего-то  полгода  я  начал понимать,  что одному в такой дали жить  не  только   трудно – просто невозможно.  

А ведь думал, что теперь-то я торопиться  обретать новую семью  не буду – только перед командировкой в МНР весной 1982 года развёлся, но… ошибался.   А имя её, оказывается, переводится,  как и всякое монгольское – «священная»!  Всю свою жизнь я помню дружеское общение с этим прекрасным человеком, очень надеюсь, что с Ариууной всё в порядке, и она прочитает эти строки – ей моя вечная благодарность. Верю, что  в семье Ариууны всё в порядке, и искренне желаю всем её детям и внукам благополучия и крепкого здоровья!  

С. Лелеко

Фото в заголовке: Bayarmagnai Mandaa  «Ворота Чингис Хаана»