Дедушкой одного из «ласточек Демократической революции» — Санжаасурэнгийн Зорига был известный ученый-монголовед Андрей Дмитриевич Симуков, прославившийся среди монголов как Рыжий Дамдинсурэн.
В 21 год он вошел в состав экспедиции знаменитого Козлова и приехал в Монголию в 1923 году и всю жизнь, оборвавшуюся в тюрьме, посвятил изучению истории нашей страны. Он в совершенстве владел монгольским языком, писал свои ученые работы на старо-монгольской письменности, а премьер-министр Гэндэн, прочитав его записи, говорил: «И не подумаешь, что писал иностранец – выражается, как настоящий монгол».
Представляем вашему вниманию, сокращенный перевод отчета Симукова об его экспедиции в Гоби в 1927 г. и опубликованный в журнале «Хозяйство Монголии».
12 июля 1927 года экспедиция в составе 4 человек выехала в сторону монастыря Ламын-гэгээний-хурээ, а 3 декабря вернулась в Улан-Батар. Симукова сопровождали его супруга, повар Жамба и помощник Жаргал. Вернувшись, он писал в Москву, что это была его первая самостоятельная экспедиция, и она прошла весьма успешно.
В списке научных трудов Симукова, переданных Советской научной организации, есть «Заметки путешествия по Гоби в 1927», но сам оригинал утерян, поэтому сохранившиеся несколько страниц на монгольском языке стали ценным историческим источником.
Эти заметки были опубликованы в №14 журнала «Монгол Ардын Нам» от 14.08.1928 под названием «Аливаа түүхэнд холбогдох дурсгалуудыг шинжлэн ирсэн» (Изучение исторических памятников).
Несмотря на процветание разбоя, экспедиция побывала в аймаках Баянхонгор и Говь-Алтай, посетила порт Бургастайн и реку Лигийн-гол, изучала географию и маркировала государственную границу, охотилась на диких верблюдов и ирбисов, собирала образцы растений и животных (чучела) для первого Государственного музея, изучала быт и образ жизни коренных жителей.
Симуков пишет, что организацию экспедиции ему поручил Институт рукописи (Судар бичгийн хурээлэн), а за ее успешную работу благодарит начальника отдела Комитета взаимопомощи Степанова. В первый день экспедиции он обратился в канцелярию хошуна Баянзурх-уул, чтобы посоветоваться с чиновниками и муниципальными властями, куда им лучше направиться. На следующий день он вместе с сотрудником музеяЖаргалом поехал к устью реки Байдраг и озеру Цагаан, чтобы ознакомится с аграрными угодьями. Байдраг берет начало в горах Хангай, течет по долине между горными цепями Гобийский Алтай и Хангай. Местность каменистая, много соли, поэтому что-то вырастить на полях крайне сложно, водится много диких куланов и газелей. Земледелием занимаются местные монголы, имея на руках самые примитивные орудия труда, и с каждым годом объем урожая и площадь обрабатываемых полей падает. Выращивают ячмень и шиповник для собственно потребления, выделяют долю для властей, излишки продают соседям.
Канцелярия хошуна Баянзурх-уул не оказывает этим земледельцам никакого содействия, но регистрирует площадь полей и не изымает таможенных налогов. Возможно, при помощи из центра аграрное хозяйство Байдраг могло бы развиться. Аналогичное аграрное хозяйств находится в устье реки Тэсийн-гол, но я не смог попасть туда. По слухам, оно схоже с Байдрагом.
От реки Байдраг экспедиция добралась до монастыря Ламын-гэгээний-хурээ, 3 августа направилась в сторону Гобийского Алтая, через несколько дней достигли местности Их-Богд. В этих местах вершины гор покрыты вечным снегом, а дно ущелья Битуутийн-ам покрыто круглыми камнями и толстым льдом. Они собрали около 100 видов различных, невиданных ими ранее растений. Кроме тополей и берез по краю ущелья росли низкорослые кустарники, а из полезных зверьков – водилось много тарбаганов, как отметил Симуков.
Преодолев Их-Богд и безлюдную степь, экспедиция достигла местности Лиг, где жители тоже занимались аграрным хозяйством. Местные жители рассказали ему, что земледелием здесь начали заниматься задолго до правления Чингисхана, когда здесь жил китайский господин Цагаан Баргун. Река Лигийн-гол маловодна, поэтому воду для полей брали из нескольких источников. Обработка земли примитивнее, чем в хозяйстве Байдраг, почва еще более убога, но они все же выращивали ячмень и шиповник. Поля принадлежали монастырю Ламын-гэгээний-хийд и состояли на учете дацана Дуйнхор. Жители батрачили на полях за пропитание, получая немного ячменя или 1-2 овцы. В 1926 году на этих полях собрали около 600 пудов ячменя, которые, по словам монахов, были использованы для нужд монастыря.
Судя по уровню воды в реке Лигийн-гол, Симуков пришел к выводу, что маловероятно, чтобы у данного аграрного хозяйства были перспективы роста.
Единственный метод улучшения урожая по его мнению – усовершенствование переработки почвы и использование современных орудий труда. Он предлагал разровнять землю, разделить на квадраты и передать местным жителям.
Отъехав от реки Лигийн-гол, Симуков вместе с Жаргалом добрался до ставки бэйса Юма, где повстречался с чиновниками канцелярии хошуна Жавхлант-уул, которые прибыли для исследования государственной границы. В местности Цагаан-гол раньше возделывали поля, но забросили, потому что высох ручей. Симуков предположил, что иссяк не источник, а русло реки изъело почву и ушло под землю, поэтому, если построить колодцы и каналы, можно возродить аграрное хозяйство, у которого перспективы будут светлее, чем у хозяйства на реке Лигийн-гол. По наблюдениям Симукова, гобийские жители активно потребляют в еду хлеб и другие мучные изделия. В округе ставки Юм-бэйса и в холмах Бай-баяны-нуруу много тарбаганов, но южнее их уже не видно, а монахи запрещают местным охотиться на них. Также Симуков заметил, что здесь много угля и меди, поэтому предлагал организовать их добычу.
Далее экспедиция двинулась на юг. Южная граница хошуна Баянзурх-уул очень малолюдна, а в тот год случилась засуха, поэтому остававшиеся люди откочевали. Преодолев гору Нэмэгт-уул, экспедиция долго ехала по белой степи, пока не достигла южного края Алтайских гор – высоты Тост-уул. Там они задержались на 8 дней. Жаргал был отправлен в канцелярию хошуна Гурвансайхан-уул, чтобы добыть проводника и вьючных верблюдов, а остальные члены экспедиции в сопровождении двух следопытов направились в сторону горы Цагаан-Богд.
Когда подоспели верблюды и телеги, основная часть экспедиции направилась на юго-восток, в сторону горы Ноён-Богд-уул, а сам Симуков в сопровождении двух охотников – на юго-запад. Он познакомился с двумя замечательными охотниками. Молодого звали Лувсан, в детстве он жил в горах Тост-уул, поэтому отлично знал местность. У него было кремневое ружье, из которого он очень метко стрелял. Другим охотником был член Монгольской Народной Партии и председатель местного парткома Дорж. Симуков описывал их как бесценных друзей, которых он никогда не забудет и которым будет всегда и искренне благодарен. По словам Симукова, они показали ему уникальные места.
19 сентября они двинулись дальше от горы Тост-уул, вновь продвигаясь по безлюдной белой степи, преодолели хребет Бургастайн-нуруу, долину Долоон-чонын-хоолой и долину Цэнхэр-хоолой. По-другому эту местность называют Нарийн-хух-говь. Это широкая плоскость, которую с южной стороны огибает заросший деревьями хребет, который местные называют по-разному: Цагаан-богд, Хух-тумурт, Ат-богд или Дугуй-хайрхан.
Наконец экспедиция добралась до местности Маажин-шан. Здесь уже люди не живут. Видимо, раньше в местности Алтан-харуул квартировала китайская пограничная часть, иногда кочевали жители близлежащего хошуна. В те времена граница Внешней Монголии пролегала через гору Цагаан-богд, западный склон хребта Бургастайн-нуруу и местность Гурван-толь. Конечно, во времена экспедиции Симукова здесь уже не было караула китайского государства Алтан, но зато было очень много разбойников с обоих стран, а китайская пограничная часть расквартировалась на юге провинции Ганьсу, поэтому вся эта степь от Ганьсу до Цагаан-богда оказалась безлюдной. В местности Хулс экспедиция увидела множество природных источников воды и рукотворных колодцев, поэтому Симуков считал, что эта местность благоприятна для расселения людей.
В местности Маажин-шан также процветает разбой. Здесь живет около сотни семей: монголы, китайцы и киргизы. Из них особенно торгуды и киргизы любят промышлять разбоем, и многие предпочитают отселяться от них.
Гора Ноён-Богд-уул была самой южной точкой их путешествия, и оттуда экспедиция вернулась к реке Эхийн-гол, где встретилась с экспедицией шведской ученой Свен Хэдин, изучавшей сезонные изменения в горах Тянь-Шань. Они провели вместе целый день, обсуждая сезонно-климатические вопросы, затем экспедиция Симукова поехала в Улан-Батор через Хар-хот. Путешествие длилось 17 дней. Экспедиция Симукова принесла Государственному музею много ценных экспонатов растительного и животного происхождения, в том числе чучело дикого верблюда.
М. Саруул-Эрдэнэ
Сотрудник библиотеки Конгресса США
