История МОНГОЛИЯ

Горький урок уничтожения монгольской государственности 100 лет назад

Раскол между мирскими и религиозными чиновниками

 

22 ноября 1919 года китайский президент подписал указ об аннулировании автономии Внешней Монголии, но в феврале 1921г. солдаты Унгерна освободили столицу Хурээ и вернули престол Богдо-хану, что позволило стране стать суверенным государством.

Вышеназванные события начали разворачиваться за 2 года до этого. После Октябрьского переворота началась Гражданская война, и Китай решил воспользоваться ослаблением российского влияния, подыскав несколько поводов. В первую очередь это была попытка атамана Семёнова учредить движение панмонголизма и добиться его признания халхинскими монголами. Он планировал насадить в Хурээ даурское (Дагуур) правительство, если Богдо-хан не согласится с его планом.

Но основная причина была в расколе религиозных и мирских чиновников Монголии под предводительством Да-ламы Цэрэнчимэда и Чин-вана Ханддоржа. Хотя Богдо-хан благоволил Цэрэнчимэду, когда их противостояние достигло пика, для балансирования сил учредил Генеральное министерство, а премьер-министром назначил потомка Чингисхана – Сайнноён-хана Намнансурэна. Через непродолжительное время Цэрэнчимэд и Ханддорж погибли по невыясненным причинам, а после изгнания внутренних монголов, как Хайсан и Удай, ситуация временно утихла. 1918 г. также по невыясненной причине скончался Намнансурэн, а его преемником был назначен Да-лама Бадамдорж.

Придя к власти, религиозные чиновники повысили налоги для мирских, сократив или аннулировав их для себя. Также они поощряли побег аратов в монахи. Как писал Л.Дэндэв, вечное аннулирование налогов для старших учеников «Их Шавь» подогрело недовольство лидеров 4 аймаков, а поскольку влияние Чингисидов было велико, их недовольство имело страшные последствия.

Поскольку один из субъектов трехстороннего Кяхтинского соглашения – Россия – практически исчезла, было непонятно, какая из группировок представляет ее интересы. Поэтому летом 1918 г. монгольские аристократы собрались, чтобы обсудить этот вопрос, а также, какой ответ дать ультиматуму Семёнова о политике панмонголизма.

Протокол собрания был передан Богдо-хану. Поскольку 4 халхинских аймака финансировали оборонные расходы автономной Монголии, а 2 дербетских и ламы не вносили никакого вклада, халхинские ноёны предлагали изменить эту ситуацию. Богдо-хан принял предложение относительно дербетских аймаков, что разозлило аристократов. Более того, они пришли к выводу, что лучше присоединиться к Китаю, поскольку они не справятся с финансированием защиты монгольской государственности.

Даурское движение панмонголизма сыграло на руку китайскому деятелю Чэнь И, который мечтал уничтожить автономию Внешней Монголии. В своем письме Пекину он приукрасил события и избрал тактику устрашения Богдо-хана Семеновым. Под его давлением монгольское правительство издало указ о разоружении семёновских частей в Чите, а монгольских и китайских солдат, которые служили атаману – насильно вернуть по домам. Чен И удалось то, что не удавалось китайским чиновникам с 1907 г. Самостоятельно разработав законопроект об уважении, защите и улучшении ситуации во Внешней Монголии после ее присоединения к Китаю, он начал переговоры с правительством Богдо-хана. Сначала он встретился с главой МИД Цэрэндоржем и начал требовать от него, угрожая различными карами, чтобы монголы сами составили прошение об отказе от автономии и подали ему. Министр Цэрэндоржем пообещал ему обсудить этот вопрос с премьер-министром и Богдо-гэгээном.

Опасаясь большевистской угрозы, китайцы начали увеличивать свое военное присутствие в Монголии с разрешения монгольских властей, но российский консул в Хурээ и российский посол в Пекине попросили защитить жизнь и имущество своих граждан, проживающих в Монголии. Консул А.Орлов, опасаясь красной угрозы, активно поддерживал план обращения за помощью в Китай.

Впоследствии все эти события подробно описал Дилав хутагт Жамсранжав. Рассорившаяся с Богдо-ханом группа аристократов договорилась с Чэнь И пригласить китайских солдат. Затем они начали уговаривать монарха, но он не поддавался. Богдо-хан считал, что не стоит предпринимать никаких активных мер, но если аристократы так решили, то он согласен выслушать китайского чиновника. Но Чэнь И заявил, что встретится с Богдо-ханом с разрешения китайского президента, и монарх повторил свои слова о том, что не случится ничего плохого, если ничего не предпринимать.

Через несколько дней чиновники принесли ответ китайского президента, который согласится помочь Монголии, если она откажется от своей автономии. Богдо-хан поручил продолжить переговоры, не прислушиваясь к мнению Чэнь И, и после долгих уговоров обещал не мешать им, если они действительно радеют за страну, но рекомендовал тщательно изучить вопрос. На следующий день он заявил, что ночью ему приснился вещий сон, который предостерегал от союза с Китаем. Поэтому он приказал не вступать в переговоры с китайским президентом и вообще ничего не предпринимать, но ноёны ответили ему, что уже отправили на юг телеграмму от имени монгольского Хурала, поэтому нужно распустить временный парламент и обсудить вопрос дополнительно, когда будет получен ответ из Пекина.

Так ноёны, недовольные тем, что страной стали руководить монахи, сговорились с Чэнь И об уничтожении монгольской автономии. От имени аймака Сэцэн-хана в переговоры с китайским чиновником вступил заместитель министра юстиции Наваанэрэн, аймака Түшээт-хана – заместитель министра внутренних дел Пунцагцэрэн, аймака Сайнноён-хана – министр обороны, полководец и эрдэнэ-ван Жамъяндорж, аймака Засагт-хана и от имени Жалханз-хутагты – министр иностранных дел, хичээнгуй-бэйс Цэрэндож. Они договорились, что власть в стране будет передана двум чиновникам одного уровня: представителю китайского президента и представителю монгольской аристократии. Истинная причина скрывалась в том, что остановилось российское финансирование, а Китай пообещал им деньги. Был составлен проект соглашения из 64 пунктов, который сохранял все привилегии аристократии, но в результате монгольская автономия уничтожалась не договоренностью с Чэнь И, а угрозами военного насилия генерала Сюй Шучжэна.

В число заговорщиков, ведших переговоры с Чэнь И, также входили: замминистра обороны, полководец аймака Тушээт-хан, бэйс Сономдорж, замминистра иностранных дел, чин-ачит-ван Гончигдамба из аймака Засагхан и итгэмжит-бэйс Цогт-Очир из аймака Сайн-ноён.

 

Премьер-министр Бадамдорж

 

В июне 1918 г. Намнансурэн приехал в Иркутск, и, по неподтвержденным данным, его приняли большевики Борис Шумяцкий и Сергей Лазо. Если это правда, то это была первая встреча представителей советской власти и Внешней Монголии. К сожалению, практически сразу после возвращения домой Намнансурэн тяжело заболел и скончался, поэтому многие считают, что он был отравлен. Многие патриоты, боровшиеся за возрождение независимости Монголии, погибли при загадочных обстоятельствах, как Да-лама Цэрэнчимэд, Тушээт-хан Дашням, Засагт-хан Содномравдан, министр иностранных дел Ханддорж, министр финансов Чагдаржав, бинт-ван Гончигсурэн и министр обороны Гомбосурэн.

Преемник Намнансурэна Бадамдорж был монахом, более 20 лет своей жизни, посвятивший борьбе за независимость Монголии. Он был первым гонцом, направленным в Россию за помощью по заданию Богдо-гэгээна. В 1900 г. совместно с дониром Цэнд-Очиром он тайно пересек государственную границу, прибыл в Санкт-Петербург и добился аудиенции у Николая II. Также он был одним из главных лидеров движения 1910-1911 гг. и самым доверенным лицом Богдо-хана. Сохранились документы о том, как в 1911 г. китайский губернатор Саньдо с пристрастием допрашивал Бадамдоржа, действительно ли делегация во главе с Ханддоржем и Цэрэнчимэдом выехала в Россию.

Говорят, что Бадамдорж и Цэрэндорж вели переговоры с китайским послом Чэнь И, но на деле Бадамдорж был самым ярым противником идеи приглашения китайских войск и подписания соглашения об уничтожении монгольской автономии. Именно о нем написано в III томе «Истории МНР», что некий религиозный чиновник возражал против ликвидации автономного режима. Истина в том, что Богдо-хан и Бадамдорж всеми силами отстаивали независимость Монголии, но, потерпев поражение, приняли на себя весь позор. Тем, кто ратовал за отказ от автономии, был министр иностранных дел Цэрэндорж.

Бадамдорж притворился, что недоволен обеспечением, выделенным Богдо-хану, его ханше и прочим аристократам, чтобы выиграть время, но китайский посол с готовностью пообещал увеличить пособие. Чэнь знал, что монголы любят взятки, поэтому хотел сыграть на этой слабости. Бадамдорж же продолжал придираться к каждой из 64 статей проекта соглашения. Этот документ сохранился в Государственном архиве. Старому патриоту удалось настолько растянуть переговоры, что они провалились, но пришедшие впоследствии к власти коммунисты исказили историю. Как утверждает Дилав-хутагта, Бадамдорж не получил во время переговоров ни гроша. Он был старым и одиноким человеком под 70 лет, и он понимал, что пока в Китае и России идет гражданская война, ситуация может повернуться в любую сторону, поэтому единственный правильный выход – выжидать и выигрывать время.

После назначения Бадамдоржа премьер-министром религиозные чиновники возгордились и практически перестали принимать в расчет мирских. Как писал Магсар-хурц, они брали все больше учеников, увеличивая свою властью, и даже низшие монахи начали задирать аристократов. Поэтому они решили, что лучше быть под началом у Китая, чем у Шанзава-Бадамдоржа, и написали в Пекин письмо с просьбой прислать солдат. Сохранились фотографии некоторых аристократов, удостоившихся орденов за это письмо. Стоит отметить, что Бадамдорж отказался ехать в китайскую столицу за наградой.

В то время, когда коммунисты начали обливать грязью имя премьер-министра, его современники-историки Магсар-хурц и Дэндэв восхваляли его патриотизм. Их труды об истории Монголии были публикованы в 20-30 гг., но их свидетельства, как и записи Дилав-хутагты не попали в трехтомник «История МНР». В «Краткой истории монгольской народной национальной революции», опубликованной Чойбалсаном, Дэмидом и Лосолом в 1934 г., есть всего одно предложение о том, как Данзан рассказывал о том, что Бадамдорж и Цэрэндорж были предателями, и оно потом широко цитировалось. Данное заявление ничем не подтверждалось.

Самая некрасивая клевета была возведена на Бадамдоржа в фильме «Сухбаатар», снятом вы 1942 г.: якобы именно он подсыпал яд национальному герою, хотя к моменту смерти Сухбаатара старик уже скончался. Сценаристы подразумевали рядового монаха, но специально дали ему имя Бадамдорж. В 1959г. старик Жамбал рассказывал, что в столице Хурээ пели песенку про жадного министра, продавшего родину, но Дамдинсурэн-гуай писал, что Жамбал был старым алкоголиком, много вравшим в идеологических целях. Говорят, также, что в 30-х гг. на музыку народных песен накладывали подобные слова.

Самым большим «обличителем» Бадамдоржа был Галсангийн Навааннамжил. Х.Пэрлээ опубликовал его мемуары в 1956 г. под названием «Рассказы старика-писаря» (Өвгөн бичээчийн өгүүлэл). Хотя Навааннамжил был лгуном, он понимал требования идеологии того времени и слыл одним из лучших стенографистов автономной Монголии. Он придумал множество красочных приключенческих историй про Чойбалсана, был автором цитат, которые приписывают Сухбаатару. К примеру, слова, вырезанные на памятнике Сухбаатару на центральной площади в Улан-Баторе.

Впоследствии истории не смогли найти подтверждения большинству фактов, приведенных в «Рассказах старика-писаря». Описав себя как свидетеля Анваана (измененное от «Наваан»), он ни словом не упомянул о главном зачинщике сговора с Чэнь И – Цэрэндорже, но взвалил всю вину на Бадамдоржа, который якобы ругал Анваана за сотрудничество с Сухбаатаром и Чойбалсаном в деле возрождения монгольской автономии. Чтобы привлечь больше сторонников, Бадамдорж и Чэнь И обещали повышение званий и зарплаты, не отказывая даже купцам и палачам. Анваану казалось, что это дикие собаки дерутся за кость, и, хотя он смеялся над ними, его самого неожиданно возвели до графа. Впоследствии это звание очень мешало ему жить.

Как говорится, если много раз повторять ложь, она превращается в правду. Многие писатели, как Дашдэндэв подхватили эти ложные обвинения и придумали собственную историю.

В 1992 г. было принято решение учредить галерею портретов премьер-министров Монголии на втором этаже Дома правительства. Прошло два года, прежде чем там был помещен портрет Бадамдоржа, и все из-за подобных инсинуаций.

 

Уничтожение автономии военной силой

 

Летом 1919 г. по просьбе монгольских лидеров китайские войска вступили на территорию Внешней Монголии. В Кяхте расквартировались 3 полка под командованием некоего Ли Юаня. В начале ноября 1919 г. генерал Сюй Шучжэнпривел в Хурээ 3-ю пехотную дивизию и начал требовать от Богдо-гэгээна добровольного отказа от автономии, чтобы отобрать славу Чэнь И. Чтобы добиться своего, он угрожал Богдо-хану арестом с последующим препровождением его в Пекин. Генерал считал, что под постановлением правительства достаточно подписи премьер-министра и министра иностранных дел, поэтому он построил войска перед домом Бадамдоржа.

Генерал Сю доложил о своих успехах Пекину, и 22.11.1919 был издан приказ президента Китая об аннулировании трехстороннего Кяхтинского соглашения. Этим же приказом запрещалось использовать слова «Монгольское государство», и постепенно достижения Национально-освободительной революции 1911 г. начали стираться. В честь уничтожения монгольской автономии генерал Сюй Шучжэнзакатил грандиозный праздник в январе 1921 г., в рамках которого монгольские солдаты были официально разоружены и распущены по домам, кроме 60 гвардейцев, охранявших дворец Богдо. Были изъяты 5 778 винтовок, 2 456 берданок, 7 пушек и 2 608 сабель.

Американский посол в Пекине направил в Вашингтон телеграмму о том, что по состоянию на 26.08 в Хурээ расквартированы 700 солдат, в Кяхте — 500, в Улиастае — 120. По решению китайского правительства юго-западная часть Алтайских гор, а точнее 7 хошунов алтайских урианхайцев были присоединены к территории Синьцзян. В июне 1919 г. китайские войска вступили на территорию Тагна-Урианхайского края (современная Тува) и вновь присоединили его к территории Внешней Монголии.

Противостояние генерала Сюй Шучжэнаи Чэнь И достигло пика, и в конце концов генерал арестовал прежнего представителя и препроводил его в Пекин. С прибытием генерала Сюй Шучжэнав Монголии дислоцировалось 15 тысяч китайских солдат. Халхинские аристократы пытались заключить с ним соглашение, проект которого оговаривали с Чэнь И, но генерал отказался читать 64 статьи, которые, по его мнению, защищали интересы горстки лиц, а не всего народа.

Посоветовавшись между собой, монгольские аристократы решили, что данное соглашение имеет межправительственный уровень, поэтому не мелкому китайскому чиновнику, прибывшему в Хурээ, решать данный вопрос, но генерал быстро укоротил их и пригрозил скорой карой, если они осмелятся вновь поднять этот вопрос. Отсюда можно сделать вывод, что, хотя монгольские ноёны и хотели привилегий под китайским крылышком, они не хотели пребывать под пятой у китайских военных, которым было безразлично разработанное ими соглашение из 64 статей.

Б.Баабар, публицист